Содержание            Другие книги
      

Вместо заключения


      В 1247 году в Европу из далекого и опасного путешествия в империю Чингизхана вернулся папский посол францисканец Джованни да Плано Карпини1), оставивший современникам и потомкам описание увиденной страны, описание, содержащее массу фактографического материала, признаваемого историками вполне достоверным. Пятая глава книги "О происхождении империи татар и о ее князьях и о власти императора" резко отличается от остального текста изложением фантастических событий, которые, как мы полагаем, своей символикой некоторым образом перекликаются с темой нашей монографии. Согласно Карпини, Чингизхан, стремясь к завоеванию всего мира, запретил своим воинам возвращаться раньше завоевания полной победы, покорения не только ближних и потому культурно близких, но и далеких, варварских народов. Воины Чингиза сражаются, или пытаются сразиться с людьми, которые уже не принадлежат к нашему земному миру, присоединяя к империи пространство хаоса; попытка обретения всемирного господства выталкивает монголов в запредельные сферы. Эта увлекательная притча в то же время и поучительна: автор предрекает скорый крах этой фантастической империи.
      Империи не вечны. Мы знаем это, пожалуй, лучше современников тех далеких событий. Постимперское российское государство мучительно пытается свернуть с наезженной веками имперской колеи, и столь же мучительно, конкурируя с неоимперским проектом, пробиваются ростки нового демократического государства. Империя, стремящаяся к всемирному охвату, а именно такой империей был СССР, неизбежно включает в свое тело абсолютно разнородныеи потому несовместимые социокультурные элементы, территорию таких цивилизационных антиподов, как Эстония и Таджикистан. Вобрав в себя культурную и, естественно, человеческую всемирность, империя погибает. Смерть старого расчищает пространство для переформатирования основополагающих качеств культурно-цивилизационной системы, на развалинах империи вырастают национальные государства, идущие своей культурно-исторически обусловленной дорогой: кто в Европу, к свободе и демократии, кто в серую зону авторитаризма, насилия, доминирования "спасительных" идеологий: реже светских, чаще религиозных. Здесь кажется уместным вспомнить предостережение русского философа Е. Н. Трубецкого, отметившего опасные тенденции своего времени, достаточно явственно воспроизводящиеся и в дне сегодняшнем: "Громилы, лжеправославные, лжепатриоты, а с ними и новые лжепророки подготовят новый и более страшный, чем теперь, взрыв большевизма"2). И речь сегодня скорее идет не столько о возрождении большевизма, сколько об искушении воинствующим национализмом и имперскостъю. Да минет нас хотя бы в этот, очередной раз чаша сия. Первый путь куда как светлее, рациональнее и попросту эффективнее. И потому мы искренне надеемся на изменение содержания и целей российской модернизации: модернизация не ради укрепления империи, но ради человека, его земного, повседневного существования, комфорта, сытости, если хотите, буржуазности, более или менее размеренной жизни по европейскому образцу. Ищущие да обрящут; шанс на переход от преимущественно имперской к либеральной модели модернизации сегодня очень невелик, но все проходит так быстро, скоро наступит иная эпоха, а вечно прятаться от истории нельзя.
      
* * *
      
      Р. S.
Дождливое лето 2004 года. Книга уже написана, а за окном ломается старая и рождается новая эпоха. Поэтому несколько слов постскриптум. Итак. Сценарии развития страны, естественно, различны и столь же естественно не все из них ведут к строительству основанного на либеральных ценностях российского государства, многие из них просто ведут в никуда. И именно в такой, еще не очень запущенной, а значит, поддающейся лечению стадии исполнения очередного/внеочередного сценария развития страны, мы, по всей вероятности, и находимся сегодня. Дальнейшее движение в этом направлении способно привести Россию в очередной исторический аппендикс, к вероятности третьего за сто лет цивилизационного срыва, сопровождающегося очередным нарушением культурной преемственности.
      После октябрьской революции 1917 года Уинстон Черчилль говорил о том, что Россия затонула у входа в спасительную гавань. Сегодня Россия как никогда приблизилась к гавани европейской жизни, но имперская/неоимперская власть сама, в третий раз (!) за столетие, открывает кингстоны. Три цивилизационных кризиса за сто лет - это симптоматика глубокой болезни социокультурного организма России. Мертвецы хватают живых, Должное уже мертво, но посредством своих отдельных, инерционно существующих и угасающих субдискурсов еще способно к имитационно-фарсовому возрождению.
      Во имя агонизирующего Должного сегодня начинает разрушаться фундамент новой постсоветской российской государственности. Нельзя построить устойчивую постсоветскую Россию на новых московских процессах, с учетом сегодняшних исторических реалий, скалькированных с процессов середины - второй половины 30-х годов прошлого века. Если крупнейшие российские бизнесмены не из социально близкой для советской власти уголовной среды, но из среды советской/российской интеллигенции объявляются чуть ли не серийными уголовными убийцами, то почему бы завтра не открыть стенограмму ежовского "публичного" и "правового" процесса и не обвинить сначала их же, а потом и безвестное число малых сих в подготовке к распродаже родины по частям (Дальний Восток - Японии, Украина - в сегодняшних реалиях Кубань - Германии)3) и шпионаже в пользу иностранных разведок? Почему бы тогда не спустить на места разнорядку по арестам безродных космополитов, "шпионов" и прочих врагов народа? К сожалению, эти вопросы сегодня из области виртуальных страхов советской/российской интеллигенции переходят в практическую плоскость; как мы уже заметили выше, в России история никого и ничему не учит4). Вспомним хрестоматийное: в 30-е годы руководители среднего звена5) и другие исполнители/свидетели массовых репресий переживали свои жертвы на год-два, от силы три. Сегодня история повторяется скорее в фарсовой форме, но все же, все же...
      Но не все так плохо, есть у сегодняшнего термидора и следствия хорошие. Например, наконец-то возникнет в стране сильная и объединенная наличием общего, так скажем, оппонента правая партия, благо вопрос, против кого дружить будем, ключевой в российском партстроительстве, в общих, а частично и персональных, чертах уже решен. Успешному партстроительству послужит и традиционно сопутствующая термидору известная доля ночного адреналина. Итак, формула новой эпохи, то, что все острее ощущается в воздухе новой российской жизни: меньше бизнеса, какой уж тут бизнес, больше частной жизни и, наверное, политики6), благо пока еще есть Интернет, компьютеры со сканерами и принтерами, да порядком подзабытое за 90-е годы старое и надежное радио "Свобода". Занавес поднимается, все мы опять стоим на ветру истории, и снова "Времена не выбирают, / В них живут и умирают. / Большей подлости на свете / Нет, чем клянчить и пенять. / Будто можно те на эти, / Как на рынке поменять"7).
      
      
      

Сноски:
      1) См., напр.: Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада: Пер. с фр. / Об-щ. ред. Ю. Л. Бессмертного; Послесл. А. Я. Гуревича. М.: Прогресс, Прогресс-Академия, 1992. С. 141.
      2) Трубецкой Е. Н., князь. Из путевых заметок беженца // Из прошлого. Воспоминания. Из путевых заметок беженца. Томск: Водолей, 2000. С. 307.
      3) См., напр.: Давидюк А. Враги колхозного крестьянства; Лежнев И. Смердяковы; Павленко П. Японский господин Ха или дальневосточный псевдоним Троцкого; Рубинштейн Н. Подлые предатели родины и наемники фашизма // Враги народа (К итогам процесса антисоветского троцкистского центра). М.: Партиздат, 1937.
      4) Впрочем, это не совсем так. Весь постсоветский период наблюдался значительный отток капитала из России, несмотря на то, что в стране долгое время держалась куда более высокая норма прибыли, чем, например, в странах Европейского союза, да и рынки капитала, товаров и услуг были далеки от насыщения. Согласно экономическим законам, бизнес следовало делать в России, и капитал должен был не уходить из страны, но стремиться в нее со всего мира. Закономерный вопрос - почему? В постсоветской России зашкаливали и зашкаливают сегодня риски политические, которые неизбежно проецируются и в сферу экономики. Главной причиной текущего положения вещей является если и не прямое декларированное отрицание права на частную собственность, прежде всего крупную, то рассмотрение ее как третьестепенной по важности, занимающей отдаленные места в принятой иерархии ценностей.
      В этой связи у автора возникает субъективная историческая аллюзия - зачем формально национализировать собственность, если возможно передать ее в надежные руки истинных арийцев-государственников, которые будут, по сути, лишь государственными управляющими, обслуживающими интересы власти как в сфере экономики, так и в сфере политики. И если обладание собственностью всегда условно, если ее всегда можно просто отобрать, то кто может прийти в российскую экономику всерьез и надолго? Такая собственность жжет руки, и есть два основных варианта ее "использования". Либо средства выводятся из бизнеса, с последующим его обрушением, либо бизнес-структура несколько улучшается и упорядочивается в целях последующей продажи иностранным инвесторам, которые, как кажется, более защищены от отъема собственности. Совершенно естественно, что такое отношение к праву собственности радикально уменьшает вероятность осу-
      ществления позитивных сценариев в отношении будущего России и столь же радикально увеличивает вероятность осуществления сценариев негативных. Кроме того, условность собственности неизбежно ведет и к условности демократии вообще, это абсолютно взаимозависимые процессы.
      Именно поэтому сотни тысяч (миллионы?) наших наиболее предприимчивых и дальновидных граждан жили и действовали в течение всего постсоветского периода нашей жизни, раз за разом повторяя любимые слова К. С. Станиславского, обращенные к актерам: "Не верю", - то есть вы играете неубедительно. Всем нам говорили, что в стране демократия, многопартийность, торжество частной собственности, а главное, поворота к старому не будет, а они отвечали, - "Не верим!" - и покупали недвижимость в Европе, получали двойное гражданство, в крайнем случае держали на руках авиабилет с открытой датой вылета. Если чему-то и могла научить российского/советского человека вся наша история, - так это "береженого - Бог бережет", и беречься следует прежде всего имперского государства.
      К старому возврата не будет, но разве коммунистический режим является единственно возможным историческим аппендиксом, в который может попасть Россия? Есть еще и вполне вероятный тупиковый путь имперского термидора и националистических утопий, угроза радикальных действий власти во имя сохранения/воссоздания империи.
      Да, пока мы наблюдаем лишь отдельные тенденции, свидетельствующие о возможности реализации этого сценария в качестве доминантного, да хоронить в очередной раз Россию еще рано, всегда остается затаенная наша надежда - авось пронесет. Мы находимся сейчас в восходящем (повышательном) цикле макроэкономической динамики, крайне высоки цены на нефть и иные сырьевые товары нашего экспорта, - так что пока, вполне возможно, и пронесет. Но как поведет себя власть, обладающая такой ментальностью на нисходящем этапе макроэкономического цикла, - гадать почти не приходится.
      Кроме того, эмиграция - это не универсальный выход. Хочется говорить по-русски, жить в приемлемой социальной среде, получать информацию из новостийных выпусков на российском телеканале, да и просто видеть приличные (социально/ментально близкие) лица во власти. И почему, собственно, уезжать должны мы, а не они?
      5) Как тут не вспомнить "железного наркома" Николая Ивановича Ежова, а еще многих и многих "энтузиастов" из силовых ведомств той эпохи.
      
      6) Хотя совсем еще недавно казалось, что ею уже можно будет не заниматься никогда, максимум пойти раз в четыре года на выборы, а можно будет жить исключительно частной жизнью.
      7) Кушнер А. "Времена не выбирают" // Стихотворения / Предисл. Д.С.Лихачева. Л.: Худ. лит., 1986. С.22-23.